ОБВИНЕНИЕ 11: Мормоны не являются христианами, потому что не принимают Библию в качестве своего единственного авторитетного источника по вопросам веры и учения, но заявляют о существовании других источников.[1] «Для мормонов, – говорит Дж. О. Сандерс, якобы выражая их собственные взгляды, – Библия не является единственным и нерушимым источником Слова Божьего, но только удобным орудием для продвижения своих коварных и обманчивых учений».[2] «Доктор» Уолтер Мартин любезно сообщает, что «Библия – это только удобное средство, с помощью которого они привлекают внимание к своим хитрым и вводящим в заблуждение обманчивым догмам».[3] Ортодоксальное Христианство учит, что «Библия – это вдохновенное, авторитетное и безошибочное Слово Божье».[4] Однако мормоны верят, что в Библии есть ошибки. Следовательно, они – не христиане.[5] «Мормоны полагаются на ‘откровения’ этих авторитетов, – жалуется Роберт Маккей. – Христиане же полагаются на откровение Бога в Его записанном Слове».[6]

ОТВЕТ: А что такое Библия, если не писания и откровения «авторитетов» древних времён? Или, может, действительно, чтобы быть истинным пророком или апостолом, нужно соответствовать ключевому требованию – быть древним и мёртвым?

«Горе вам, – заявлял Иисус критикам Своего времени, – книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в [пролитии] крови пророков» (Мф 23:29-30). «Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши» (Лк 11:47).

Отставив в сторону явно необоснованные претензии Роберта Маккея, мы можем увидеть здесь два основных момента. Первый: Святые последних дней принимают канон Писаний, который больше канона, принятого христианами-протестантами. Второе: Святые последних дней свободны от представлений о непогрешимости Библии. Мы рассмотрим оба этих вопроса по очереди.

Это правда – мормоны раздражают своих критиков тем, что принимают в качестве Священных Писаний книги, которые не включены в традиционный канон. Но разве этого достаточно, чтобы изгонять их из Христианства? Подобная радикальная мера кажется весьма странной, если покоится на основании столь хрупком и сомнительном. Еврейский канон не был закреплён во времена Иисуса. Иосиф Флавий (ум. около 100 г. по Р. Х.) был одним из тех, кто первым определил аутентичный сборник еврейских священных текстов. Однако упоминавшийся Иосифом сборник состоял всего лишь из Пятикнижия, тринадцати пророческих книг и четырёх книг «писаний» – а значит, в итоге, из двадцати двух книг. Семнадцати книг не хватает до канона, на котором настаивают антимормоны-фундаменталисты. Даже сегодня существует некоторая неопределённость по поводу объёма ветхозаветного канона. Неужели те, кто принимают 151-й псалом, находящийся в греческой Септуагинте, но отсутствующий в большинстве других версий Библии, совершают самоотлучение? Римо-католические и православные церкви склонны принимать некоторые апокрифы в качестве канонических книг. На самом деле, постановление церковного собора De canonicis scripturis, принятое 8 апреля 1546 года четвёртой сессией Трентского Католического Собора, провозглашает, что все, кто не принимают апокрифы в качестве христианского Писания – другими словами, протестанты, – да будут преданы анафеме и проклятию.[7] Греко-православные церкви добавляют 2-ю книгу Ездры и 3-ю Маккавеев к апокрифическим или второканоническим книгам, помещая 4-ю книгу Маккавеев в приложение. Русские православные добавляют 3-ю книгу Ездры, но исключают 4-ю Маккавеев. Эфиопский библейский канон, который, как заявляется, берёт своё начало ещё в четвёртом веке, содержит восемьдесят одну книгу – в отличие от традиционной протестантской Библии, содержащей лишь шестьдесят шесть книг. И действительно, как отмечает Лорэйн Бёттнер, восточное Православие так никогда по-настоящему и не урегулировало вопрос канона, что, конечно же, странно, если вопрос критически важный.[8] Разве католики и православные изгоняют друг друга из Христианства? Может, они язычники? Прославленный Афанасий Александрийский исключал книгу Есфирь из своего ветхозаветного канона, но принимал и книгу Варуха, и послание Иеремии. Неужели и он – языческий культист?

В отношении Нового Завета данный вопрос выглядит таким же сложным, как и касательно Ветхого. На самом деле, очень трудно увидеть различие, которое усматривали бы между каноническими и неканоническими писаниями в раннем Христианстве. Всё же древние свидетельства показывают, что во многих христианских общинах могло не быть 2-го послания Петра. Ещё более драматична история с Откровением Иоанна, которое отвергалось такими восточными авторами, как Кирилл Иерусалимский (ум. в 386 г. по Р. Х.), Иоанн Златоуст (ум. в 407 г.), Феодор Мопсуестийский (ум. в 428) и Феодорит (ум. в 466 году). Его же отверг и прошедший в середине четвёртого века Лаодикийский собор, а армянская версия Нового Завета изначально не включала в себя эту книгу. Крайне важная Синайская версия Нового Завета, известная как Пешитта, не только исключила 2-е Петра и Откровение Иоанна, но и 2-е и 3-е послания Иоанна, а также и послание Иуды.[9] Для наших целей ещё более интересны многие христиане – древние и современные, – которые рассматривают в качестве священных или аутентичных книг те, которые не включены в западно-протестантскую версию Нового Завета.

Святых последних дней вряд ли можно считать уникальными среди христиан в том, что они принимают расширенный канон. Так называемый Мураториев канон, например, датируемый где-то между второй половиной второго века и серединой четвёртого, показывает, что, по меньшей мере, некоторые христиане того периода принимали Апокалипсис Петра и Премудрости Соломона. Климент Александрийский, писавший примерно в 200 году по Р. Х., оказывается, признавал, что в каноне Нового Завета находятся около тридцати книг, включая Послание Варнавы и 1-е послание Климента (обе эти книги он называет «Писаниями»), а также Проповедь Петра. Ориген называет 1-е послание Климента «кафолическим посланием» и считает аутентичными Послание Варнавы и Пастырь Гермы. Датируемый пятым или шестым веков Клермонтский кодекс включает Послание Варнавы, Пастырь Гермы, Деяния Павла и Апокалипсис Петра. С другой стороны, в нём отсутствует Послание к Евреям. Александрийский кодекс, датируемый пятым веком, включает в себя и 1-е, и 2-е послания Климента. То же самое и с Константинопольским кодексом XI века, который также содержит Послание Варнавы, Дидахе и несколько текстов Игнатия. Чрезвычайно важный манускрипт Нового Завета четвёртого века, известный как Сирийский кодекс, содержит Послание Варнавы.

Должны ли мы заключить, что преданные монахи, копировавшие Александрийский, Контантинопольский, Клермонтский и Синайский кодексы, были язычниками? Конечно, нет. Подобный вывод был бы абсурдным. Однако, как и современные Святые последних дней, они признавали канон больший, чем способны вытерпеть современные антимормоны. А как же Ефрем Эдесский (ум. в 373 г. по Р. Х.)? Он принимал в качестве Писаний апокрифическую переписку между Павлом и коринфянами, взятую из Деяний Павла, которая сейчас повсеместно признана за подделку. Был ли он нехристианином или просто ошибался? (Антимормонам придётся долго и напряжённо поразмышлять, прежде чем они начнут называть канонизированных христиан «нехристианами». Независимый наблюдатель явно сочтёт это подозрительным. Кажется, трудно найти более яркую иллюстрацию тому факту, что отрицание принадлежности мормонов к Христианству приводит к основательному – если его не держать в секрете – пересмотру значения слова «христианин».) Не ранее 367 года по Р. Х. тот самый епископ Афанасий – обладатель расширенного Ветхого Завета – выделил двадцать семь книг, содержащих цельный христианский канон, – книг, которые составляют теперь Новый Завет.[10] И даже после этого, как демонстрируют упоминавшиеся выше различные кодексы, не все решили признать ограничения, установленные Афанасием.

Если брать во внимание антимормонские стандарты, то даже не ясно, выживет ли сам Новый Завет в качестве «христианского» документа. Послание Иуды, например, в значительной степени основывается на неканонических книгах, таких как 1-я книга Еноха и Успение Моисея. На самом деле, как говорит один из выдающихся современных ученых о 1-й книге Еноха, «она оказала влияние на книги Матфея, Луки, Иоанна, Деяния, послание Римлянам, на 1-е и 2-е послания Коринфянам, на послания Ефесянам, Колоссянам, 1-е и 2-е Фессалоникийцам, 1-е Тимофею, Евреям, 1-е Иоанна, Иуды (которое непосредственно его цитирует), а также на книгу Откровение (с многочисленными связующими моментами). Нет никаких сомнений, что 1-я книга Еноха оказала эффект на формирование новозаветных учений о природе Мессии, о Сыне Человеческом, о мессианском царстве, о демонологии, о будущем воскресении, о финальном суде, а также на все сцены эсхатологических событий и их символизм».[11] Когда евангелист Матфей говорит (в 2:23), что Иисус «поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется», он цитирует текст неизвестного в имеющейся у нас Библии пророчества. Когда в Деяниях 20:35 апостол Павел призывает старейшин Ефесского прихода «памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: блаженнее давать, нежели принимать», то ссылается на известное ему высказывание, которого нет в имеющихся сегодня книгах Нового Завета. Грубо говоря, как Матфей, так и Павел, похоже, принимают канон библейских материалов, который шире принятого современными критиками Святых последних дней. Это вряд ли обеспокоит мормонов, но должно заставить замолчать наших недоброжелателей. Как они могут осуждать нас за признание Писаний, выходящих за пределы их ограниченного канона, не осуждая одновременно Иуду, Матфея и Павла? Неужели коварным нехристианским культистам удалось пробраться и в Новый Завет?[12] Были ли первые христиане христианами?

Можно подытожить наши аргументы следующим образом: Если признание внебиблейских Священных Писаний лишает Святых последних дней права называться христианами, то это должно таким же образом лишить этого права католиков, православных и большое количество ранних верующих в Иисуса, включая авторов более половины книг Нового Завета.

Более того, римокатолики даже сегодня признают «традицию» в качестве авторитетного источника наряду с Библией, особенно в вопросах возникших после закрытия библейского канона. «Католицизм утверждает традицию и Писания равными по авторитетности источниками, оба они – есть плоды Святого Духа, Который пребывает в высшей степени в Папе – непогрешимом толкователе Христа на основании Писаний и традиции».[13] Рим часто отвергает идею «одной лишь Библии», как чисто протестантскую. (Католик-антимормон У. Дж. Уолен [W. J. Whalen], между прочим, отмечает, что Святые последних дней отрицают «самодостаточность Библии – ещё один реформаторский принцип».)[14] Рим не стесняется заявлять, что Церковь имеет превосходство – как логически, так и исторически – над Библией.[15] «Церковь сформировала Библию, – пишет католический полемист Карл Китинг, – а не Библия – Церковь… Вначале учения были устными и утверждались авторитетом Церкви, которая, в конце концов, решала, какие книги принадлежат Библии, а какие нет». «Как, – вопрошает Китинг, – кто-либо может знать, какое из толкований истинно? Та же Церковь, которая утверждает Библию, которая устанавливает её вдохновенность, и получила полномочия Христа интерпретировать Его слово».[16] Такой критик Мормонизма, как Дж. Х. Фрейзер, который изгнал бы мормонов из христианского мира за их веру в полномочия мормонского пророка, сравнивает эти пророческие полномочия с полномочиями «католического папы».[17] Сможет ли он сохранить своё мнение от начала до конца его логической импликации?

Восточное Православие также отрицает взгляд реформаторов на Священные Писания и традицию, как на соперничающие. Вместо этого, оно рассматривает их как дополняющие друг друга.[18] Неужели римокатолики и православные – нехристиане? Лорейн Бёттнер, в этом вопросе, похоже, готов показать Риму на дверь.[19] А Билл Джексон делает вывод с шокирующей прямотой: «Добавление богохульной Традиции и переменчивого учения Папы, – восклицает он, – так же скверно, как поиск вдохновения в… Книге Мормона».[20] Однако если католическая и православная традиция – это повод для исключения, то многие люди сочтут крайне странным такое использование слова «христианин». Несмотря на это, фундаменталистские нападки по этому вопросу крайне суровы.[21] Христианство принимает только Библию.[22] А Католицизм явно отпадает от Христианства, – говорит Джимми Свогарт. «Очевидно, что церковная (человеческая) традиция в Католической церкви занимает более высокое положение, чем Слово Божье. И приверженность такой политике приведёт, в конце концов, к ужасным и вечным мучениям». Более того, – говорит он, – Римо-католическая церковь добавила книги к общепризнанной Библии и официально заявила, что эти книги богодухновенны и боговдохновенны, хотя ясно, что они не таковы».[23] «Римо-католическая Церковь, – пишет Кейт Грин (Keith Green), – сконструировала одну из самых небиблейских доктринальных систем, которые когда-либо считались ‘христианскими'».[24] Согласно заявлениям Уэса Томпсона (Wes Thompson), главы Concerned Christians for Catholics (Обеспокоенных за Католиков Христиан), «учение этой Церкви исходит от самого сатаны».[25] Итак, учитывая подобные предположения, не удивительно, что многие фундаменталисты призывают римо-католиков, в выражениях Джозефа Заккелло, «обнаружить ошибки своей церкви и стать христианами».[26]

Ефрем и читатели Септуагинты могут показаться теми, кем можно пренебречь, – так может помыслить средний фундаменталист-антимормон, который никогда не был знаком с Ефремом и, может быть, никогда не слышал об этом важном древнегреческом переводе еврейской Библии. Даже католиков и православных можно с лёгкостью проигнорировать. Однако если критики мормонов будут настаивать на своих претензиях, что принятый современными протестантами канон Библии – ни больше, ни меньше – является необходимым элементом для того, чтобы быть христианином, то вскоре обнаружат, что их меч отрубает электричество от их собственного дома. Мартин Лютер – это прецедент, который непосредственно относится к рассматриваемому вопросу. «То, что Лютер критично относился к Писаниям, – пишет Отто Шиль (Otto Scheel), – слишком хорошо известно, чтобы мне нужно было лишний раз это подчёркивать».[27] Критическое отношение Лютера, – утверждает Шиль, – сохранялось в течение всей его карьеры реформатора. За многие годы, например, его знаменитое негативное суждение про Послание Иакова было повторено многократно. В «Vorrede» (предисловии) к переводу этого послания он отрицает авторство Апостола [Иакова] и заявляет, что оно не соответствует евангелию, определённому Апостолом Павлом.[28] Лютер характеризует послание Иакова, как «соломенное послание», не обладающее «евангельским свойством»,[29] по большей части потому, как нам следует указать, что оно похоже не стыковалось с его учением об оправдании только верой.[30] «Мы должны изъять Послание Иакова из нашей школы [то есть из Университета Виттенберга], – заявлял он, – так как оно бесполезно [denn sie soll nichts]… Я считаю, что какой-то еврей, слышавший о христианах, но никогда не встречавший их, написал его. Поскольку он слышал, что христиане так много внимания уделяют вере, он подумал: Погодите минутку! Я посоперничаю с ними и подчеркну дела [opera]. Так он и сделал».[31] Мартин Лютер никогда так и не последовал собственному совету, тем не менее, поздние реформаторы, наподобие Карлштадта и Эколампадиуса решили по-настоящему изъять Послание Иакова из канона. Для этого они присвоили ему статус «второканонического».[32]

Лютер также чувствовал, что среди библейских пророков были «сено», «дерево» и «солома». Как Лютер, так и великий швейцарский реформатор Цвингли не доверяли Откровению Иоанна (которое, как мы видели, так никогда и не было принято, в первую очередь, сирийской церковью). Послания Иуды и к Евреям оценивались как сомнительные. 2-е послание Петра, как говорил Лютер, не соответствовало апостольским стандартам. Книга Есфирь, по словам великого реформатора, заслужила, чтобы ей уделили места в каноне не более, чем 2-й книге Маккавейской, однако, 1-я книга Маккавейская должна быть канонизирована. По причинам, которые должны быть очевидны, среди посланий Павла он предпочитал послание к Римлянам и говорил, что Евангелие от Иоанна выделяется среди четырёх евангелий. Он не очень любил синоптические евангелия (Матфея, Марка и Луки), поскольку, опять же, они не подчёркивали его излюбленное учение о спасении лишь по благодати. Как ни поразительно, но Лютер хотел назвать Нагорную проповедь «дьявольским шедевром», так как она подчёркивала дела, будучи не сопоставимой с его пониманием благодати[33] (всё же он наслаждался книгой Деяний Апостольских, поскольку верил, что она учит его теологии). Что должно быть очевидно, так это то, что большинство суждений Лютера основываются, скорее не на исторических, а на личных теологических суждениях (то есть на том, насколько конкретная книга или отрывок согласуются с его собственными воззрениями). Однако сам он был весьма далёк от мысли о библейской непогрешимости. Книги Царств, – считал он, – более достойны доверия (glaubwurdiger), чем книги Паралипоменон. Но в целом, очевидно, и Лютер, и Цвингли были равнодушны к вопросу о библейской непогрешимости в исторических или других деталях.

Протестантский автор Ллойд Эверилл подвёл итог на эту тему, подключив, однако, ещё одну столь любимую среди евангельских и фундаменталистских антимормонов фигуру: «Ясно, – пишет он, – что Кальвина нельзя отождествлять с библейским буквализмом, о котором заявляют современные фундаменталисты. Как нельзя, на самом деле, отождествить с ним какую бы то ни было крупную фигуру в истории Христианства вплоть до 1800 года. В противоположность тому, что заявляют фундаменталисты, учение о библейской непогрешимости (в том виде, как они её сформулировали) не является ни возвращением к первоначальному, ни обращением к ортодоксальному Христианству. Скорее всего, это была инновация, ставшая модной где-то более ста лет назад в качестве оружия, которое можно использовать против движения модернистов».[34]

Можно ли всё ещё считать Лютера, Цвингли и Джона Кальвина христианами? Если да, тогда (в этом вопросе) и Святых последних дней. Заявление о том, что «ортодоксальное Христианство» всегда и всюду настаивает на непогрешимости Писания, на поверку есть вопиющее чрезмерное упрощение. Такие книги, как знаменитая полемическая книга Гарольда Линдселла (Harold Lindsell) «The Battle for the Bible», с совершенной ясностью показывают, что даже современные консервативные протестанты не все едины в этом вопросе. Их разделённость не удивительна, так как «нельзя сказать, что Библия, собственно говоря, заявляет о своей непогрешимости».[35] Неправдой является даже то, что все фундаменталисты верят, что Библия – единственный источник искупляющей истины. Имеются значительные разделения и в их собственном лагере.[36] Более того, католик Карл Китинг совершенно правильно отмечает: Хвастовство фундаменталистов по поводу того, что они (единственные) подходят к Библии без предвзятого мнения и внебиблейского интеллектуального багажа, – просто ложь. Различие между католиками и фундаменталистами в этом вопросе состоит, по большей части, в том, что Рим знает, что делает и искреннен в этом, в то время как консервативные протестанты имеют тенденцию молча протаскивать чуждые идеи в свои толкования, вероятно, даже не догадываясь об этом. Фундаменталисты, – отмечает Китинг, – «на самом деле не ‘находят’ свои учения с помощью буквального прочтения Библии. Они подходят к Библии с уже готовыми взглядами, собственными традициями, как можно было бы сказать, и используют Библию, чтобы подтверждать эти взгляды».[37]

Однако на этом дело антимормонов не заканчивается. Пол Б. Смит выступает от лица большинства консервативных критиков Мормонизма, когда говорит о Святых последних дней и о других намеченных целях фундаменталистов: «Если они противоречат записанному слову Божьему, то они – не христиане».[38] Тем не менее, сама Библия не устанавливает такое правило. Не будет лишним повторять снова и снова, что Библия не даёт никакого определения [понятию] Христианство. Притом, вряд ли кто-то, заявляющий, что является христианином, когда-либо добровольно признает, что противоречит Писаниям (хотя может и пожелать поспорить о том, как правильно их толковать). Как мы уже отмечали, «согласие с Писанием», по большому счёту, зависит от того, кто наблюдает. А то, что мы здесь очень схематично и в крайне неполном виде описали, показывает отсутствие полного единодушия в том, что содержится и не содержится в «записанном слове Божьем».

Святой последних дней, автор Стивен И. Робинсон (Stephen E. Robinson) делает ещё одно замечание, которое заслуживает, чтобы его привели здесь, и в котором он занимает позицию, схожую на позицию, приписываемую выше римо-католикам. Он соглашается, что церковь, как организация, имеет логический и исторический приоритет над новозаветным каноном. «Поскольку ясно, что христиане существовали ещё до того, как был написан Новый Завет, – отмечат он, – нельзя отстаивать идею о том, что Библия делает кого-либо христианином».[39]

Что ж, повторим эту мысль и подчеркнём её: Похоже, нет ни одной причины, чтобы в вопросе Писания и канона отрицать, что Церковь Иисуса Христа Святых последних дней является христианской.