Джон Ги

Нефий в начале своего служения получил чудесное видение о будущих событиях.

И было так, что я, Нефий, увидел, что они были благословлены на земле, и увидел книгу, которую они всюду брали с собой.
И ангел спросил меня: Знаешь, что означает эта книга? А я ответил ему: Нет, не знаю.

Разговор с ангелом продолжился:

Тогда он сказал: Вот, она исходит из уст Иудея. И я, Нефий, увидел ее. И он мне сказал: Книга, которую ты видишь, есть летопись Иудеев, содержащая заветы Господни, заключенные с домом Израилевым. Она также содержит много пророчеств святых пророков, и подобна содержанию медных листов, но она не так полна; Все же в ней содержатся заветы Господни, данные дому Израилеву, а потому очень важные и для иноверцев.
И ангел Господень сказал мне: Ты видел, что эта книга изошла из уст Иудея; и когда она изошла из уст Иудея, в ней содержалась полнота Евангелия Господа, о котором свидетельствуют двенадцать Апостолов; и они свидетельствуют сообразно истине, пребывающей в Агнце Божием.
А потому это учение в полной чистоте своей переходит от Иудеев к иноверцам, согласно истине, присущей Богу.
И, после того как оно перешло от Иудеев к иноверцам через руки двенадцати Апостолов, ты видишь создание великой и позорной церкви, наипозорнейшей из всех других церквей; ибо вот, удалили из Евангелия Агнца много ясных и драгоценных частей, изъяв из него также много заветов Господних.
И все это они сделали, чтобы извратить праведные пути Господни, ослепить очи и ожесточить сердца детей человеческих (1Неф 13:20-27).

В то время как Святые последних дней часто обсуждают изъятие ясных и ценных частей из Священных Писаний, иногда идеи о том, как именно это происходило, страдают недостатком ясности и исторических познаний. Зачастую мы думаем, что средневековые монахи изменили текст Писаний. Может они и могли каким-то образом, но не так радикально. Изменения были внесены гораздо раньше. Нет смысла отыскивать эти изменения позднее, чем второй век. Ко второму веку Христианство было разделено на десятки отколовшихся групп[1], каждая из которых обвиняла других в том, что у них имеются как поддельные, так и искаженные тексты.[2] В этом рассуждении я ограничусь задокументированными изменениями и искажениями Священных Писаний, происшедшими в течение второго века.

ПИСАНИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ВТОРОГО ВЕКА

Священные Писания, имевшиеся у христиан в начале второго века, отличались от тех, что находились в их владении в конце второго века. К концу второго столетия по РХ. христианские Писания были почти такими же, что имеются сейчас у нас. Тертуллиан, писавший в конце второго века, цитирует почти каждую из книг Нового Завета, за исключением послания к Филимону. Ириней, которые также писал в конце второго века, цитирует почти все новозаветные книги, кроме посланий Филимону, 3-го Иоанна и Иуды. Конечно, Ириней цитировал также и несколько апокрифических книг в качестве аутентичных.

Христианские авторы в начале второго века пользовались другим собранием Писаний, чем христианские авторы в конце второго века. Климент Римский, в основном, рассматривается как самый ранний христианский автор после Нового Завета. Климент цитирует из многих книг Ветхого Завета (Бытие, Исход, Числа, Второзаконие, Иисус Навин, 1-я Царств, книги Паралипоменон, Есфирь, Иова, Псалтирь, Притчи, Исайи, Иеремии, Иезекииля, Даниила и Малахии), а также новозаветные книги (Матфея, Марка, Луки, Римлянам, 1-е Коринфянам, Евреям и 1-е Петра). Однако Климент цитирует также из апокрифических книг — Мудрость Соломона и Иудифь. Более того, Климент приводит фрагменты из других священных книг, фрагменты, которые взяты неизвестно, из каких писаний. Мы перечислим в приблизительном порядке те из них, которые могли бы быть найдены в наших Библиях, если бы сохранились там. Например, Климент цитирует Моисея, говорящего: «Я — пар из котла»[3] — цитата, которую не найдешь ни в одном библейском или апокрифическом труде.[4] Климент далее цитирует отрывок из 28-го Псалма:[5] «Ты воскресишь меня и восхвалю Тебя».[6] Это прочтение данного Псалма, тем не менее, не подтверждается ни в одном дошедшем до наших дней манускрипте. Климент также цитирует фрагмент, приписываемый Иезекиилю,[7] но его нет в нашем тексте:

Дом Израилев, обратитесь от нечестия вашего. Скажи сынам народа Моего: хотя грехи ваши будут простираться от земли до неба, и хотя будут краснее червлени и чернее власяницы, но если вы обратитесь ко Мне от всего сердца, и скажите: Отче! то Я услышу вас, как народ святой.[8]

Еще один фрагмент Климент цитирует в качестве Писания, хотя его источник в наше время неизвестен:[9]

Несчастны двоедушные, колеблющиеся душою и говорящие: это мы слышали и во время отцов наших, и вот мы состарились, но ничего такого с нами не случилось. Неразумные! Сравните себя с деревом, возьмите в пример виноградную лозу: сперва она теряет лист, потом образуется отпрыск, потом лист, потом цвет, и после этого незрелый, наконец, спелый виноград.[10]

Наконец, Климент цитирует такой отрывок из Писаний: «прилепитесь к святым; ибо прилепляющиеся к ним освятятся»,[11] хотя и его нет ни в одной из книг Священных Писаний:[12]

Проповедь, известная как 2-е послание Климента, также содержит вариации в цитировании Писаний. Рассмотрите следующий отрывок, взятый из какого-то евангелия, но его нет ни в одном евангелии, известном нам:

«Будете как агнцы посреди волков». Петр же в ответ на это говорит: а если волки растерзают агнцев? Иисус сказал Петру: «агнцы не должны бояться волков после смерти своей: и вы не бойтесь убивающих вас, и не могущих ничего более сделать, но бойтесь того, кто после смерти вашей имеет власть над душою и телом, власть ввергнуть их в геенну огненную».[13]

Нечто похожее можно найти в евангелиях, но не так выраженное, как здесь. 2-е послание Климента приписывает также и следующее высказывание Иисусу:

«Если вы будете собраны в объятиях Моих и не исполните заповедей Моих, отвергну вас, и скажу вам: подите от Меня прочь, не знаю вас, откуда вы, деятели неправды».[14]

Конечно, этот отрывок напоминает Нагорную Пророведь, однако, если это фрагмент евангелия от Матфея, то он отличается от того текста, который имеется у нас.

Подразумевается, что Послание Варнавы было написано Варнавой, который обычно был миссионерским компаньоном Павла, и адресовано его сыновьям и дочерям в Евангелии. Большинство ученых датирует это послание, скорее, началом второго века, чем концом первого. Послание Варнавы: в основном, представляет собой коллаж из цитат Писания; он просто выстраивает в цепочку один отрывок Писаний за другим. Среди этих цитат есть одна, приписываемая кому-то из пророков, но отсутствующая в имеющихся Писаниях: «И пусть едят козла, приносимого в день поста за все грехи, и пусть только жрецы, все, едят внутренности неомытые с уксусом».[15] Это послание включает в себя также следующую цитату из закона Моисеева, как часть ритуала, связанного с козлом отпущения: «Плюньте на него все, и поразите его, и возложите волну червленую около головы его, и пусть он так будет изгнан в пустыню».[16] В книге Левит, однако, нет такого ритуала. Послание Варнавы содержит еще и следующее, как часть слов пророков, чего снова нет в наших Писаниях: «Притчу Господа кто уразумеет, разве премудрый и искусный и любящий Господа своего».[17] Следующий фрагмент, который это послание приписывает пророкам, тоже отсутствует в наших Писаниях: «Когда это совершится? — Тогда, говорит Господь, когда древо наклонится и станет, и когда из дерева воскаплет кровь».[18] Послание это включает в себя следующие слова, произнесенные Господом, которых нет в Писании: «Вот я сделаю последнее так, как первое».[19]

Во всех этих случаях христианские авторы цитируют из Священных Писаний, которых нет в каноне; но даже те цитаты, которые они делают из имеющихся у нас текстов, не совпадают с их нынешним содержанием. Стандартное объяснение состоит в том, что эти отрывки, процитированные авторами в начале второго века и нигде более, «иногда небрежно и неаккуратно цитируются по памяти. . . Действительно, они так непохожи на все, что имеется в известных нам книгах Библии, что отчаявшиеся критики были вынуждены предположить, что Климент взял эти слова из какого-то утраченного апокрифического источника».[20] Однако эта теория допускает, что текст Библии, по существу, был тем же самым как для христиан второго века, так и для нас сегодня, и что никаких серьезных искажений не произошло. Как бы то ни было, это допущение не имеет поддержки со стороны христианских авторов второго века.

ОБВИНЕНИЯ В ИСКАЖЕНИЯХ

Если сравнение текстов начала и конца второго века показывает, что Священные Писания были изменены, то пристальный взгляд на христианских авторов второго века показывает, что они знали об этих изменениях. Петр заметил, что процесс искажения начался еще в апостольские времена:

И долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2Пет 3:15-16).

Самые священные учения Иисуса не были записаны (3Ин 13-14), но сохранялись для немногих близких.[21] Это показывают и пятьдесят три притчи Иисуса, сохранившихся в Евангелиях, из которых только три имеют толкования, причем, все эти толкования были даны при закрытых дверях нескольким приближенным.[22] Те, кто имел привилегию обрести эти скрытые сокровища знаний, ценили их превыше всего[23] и делились ими лишь с немногими, если вообще с кем-то делились.[24] Эта ситуация очень остро прояснена одним из учеников Иоанна, Игнатием Антиохийским (ум. около 110 по РХ.)[25] незадолго до его смерти:

Ужели я не могу написать вам о небесном? Но опасаюсь, чтобы вам, еще младенцам, не нанести вреда, и, простите меня, чтобы вы не будучи в состоянии вместить не отяготились, ибо и я, хотя нахожусь в узах, и могу понимать небесное, и степени ангелов, и чины начальств,[26] но при всем том я еще несовершенный ученик.[27]

Иустин Мученик, философ, живший в середине второго века, выдвигал следующее обвинение против иудеев: «Из девяносто пятого (девяносто шестого) Псалма они изъяли короткую фразу, сказанную Давидом: ‘Из древа’. Ибо в то время как отрывок говорил: ‘Скажите вы среди народов, что Господь воцарился из древа’, они оставили: ‘Скажите вы среди народов, что Господь воцарился'».[28] Противник Иустина, Трифон, попытался сгладить обвинение, говоря: «Стерли правители народа некую часть из Писаний [или нет], Бог знает; но это кажется неслыханным».[29]

Климент Александрийский (150-215) описывает искажения евангелия от Марка карпократами:

А что касается Марка, то он во время пребывания Петра в Риме записал все деяния Господни. Но, в действительности, он не возвестил всех деяний, и не намекнул на тайные (tas mystikas), но выбрал те, которые он счел самыми полезными для возрастания изучающих в вере. Когда Петр претерпел мученическую смерть, Марк прибыл в Александрию; приводя в порядок свои собственные записи и записи Петра, из которых поместил в свою первую книгу то, что считал подходящим для растущих в своем свидетельстве (gnōsis), и собрал более духовное евангелие для использования продвинувшимися к совершенству (tēn teleioumenōn). Однако, ни коим образом он не выдал то, что не обсуждается, и не записал Господни учения посвящения (hierophantikōn didaskalian)[30]. Все же, добавляя к написанным ранее деяниям еще и другие, он добавил туда определенные высказывания, толкования которых будут доступны посвященным (mystagōgēsein), которые услышат их в святая святых (adytan) истины за семью завесами. В итоге он приготовил все таким образом — неискаженно или неторопливо, как я полагаю. А когда он умер, то оставил свой сборник в церкви, находящейся в Александрии, где он сберегался в целости и сохранности до сего дня, читаемый только теми, кто посвящены в великие тайны (taus myaumenous ta megala mystēria).
Только Карпократ, обученный грязными демонами, которые постоянно замышляют уничтожение детей человеческих, используя искусство обольщения так поработил некоего старейшину церкви в Александрии, что он изготовил копию тайного евангелия (tou mystikou euangeliou). И он истолковал его, исходя из своего собственных нечестивых и плотских представлений. Но он еще и загрязнил его, примешав к непорочным и святым словам самую мерзкую ложь. Из этой смеси он и вывел учение карпократиан.[31]

Ириней заявляет, что валентинианцы изменяли Священные Писания, «переставляя и переиначивая, и из одного делая другое».[32] Ириней отмечает, что среди некоторых библейских манускриптов, распространяемых в его время, число зверя в Откровении было не 666, но 616.[33] Ириней сообщает, что обвинения в искажении Писаний относились также к ортодоксальной церкви, ибо так называемые еретики «обращаются к обвинению самих Писаний, будто они неправильны».[34]

Тертуллиан был законоведом, жившим в конце второго века. Он был плодовитым автором и первых христианским отцом, писавшим по-латыни. Тертуллиан писал против многих христианских сект своего времени и, в конце концов, перешел из той, что мы сегодня называем «ортодоксальной», в христианскую секту монтанистов, так как монтанисты все еще верили в продолжающееся откровение, в то время как другие уже не верили. Он утверждал, что существовало «подтверждение тому, что Евангелие… к тому времени стало фальсифицированным».[35]

Тертуллиан отмечал, что одна христианская секта его времени «не признает некоторых [книг] Писания, а если какие и признает, то не целиком, искажая их вставками и пропусками в угоду своему замыслу. А если кое-что сохраняется в целом виде, то и это искажается, будучи снабжено различными толкованиями»[36] Одной из сект, против которой боролся Тертуллиан, была секта Маркиона, христианского лидера первой половины второго века, который принимал книги Павла и Луки в измененной форме, но отвергал все другие христианские Писания. Тертуллиан особым образом заявляет, что «Маркион прямо и открыто использовал меч, а не стиль, так как для своего намерения совершил убийство Писания»,[37] и что «Маркион, как представляется, проредил Луку ради своей уродующей работы».[38] Еще одной сектой, о которой пишет Тертуллиан, были валентинианцы, названные по имени Валентина, христианского лидера середины второго века, который едва не стал епископом Рима.

Тертуллиан также утверждает, что «хотя Валентин, по видимости, и пользуется неповрежденным текстом, он более лукавым образом, чем Маркион, наложил руку на истину»,[39] ибо хотя он «пощадил его, потому что не Писание приспособил для своего предмета, а свой предмет для Писания; и тем не менее, он больше отнял и больше прибавил, устраняя собственное значение отдельных слов и привнося иное, не существующее на деле».[40] Тертуллиан обсуждает «сочинение, ошибочно приписанное Павлу», но написанное на самом деле пресвитером из Азии.[41] Каждый из этих лидеров — Маркион, Валентин и другие — имел свою собственную христианскую секту. Тертуллиан признает, что эти другие секты «говорят, что порча Писания и превратные толкования скорее исходят от нас, ибо истину они утверждают за собою».[42]

СПОСОБЫ ИСКАЖЕНИЯ

Мы узнаем о некоторых разновидностях изменений в христианских текстах потому, что, по иронии, они ясно перечислены теми самыми людьми, которые были ответственны за их сохранение. Например, Руфинус (четвертый век) говорит о ранних христианских текстах, которые копирует: Поэтому, где бы мы ни находили в его [в данном случае, в Оригеновских] книгах что-нибудь, что противоречило бы тому, что было праведно выражено им о Троице в других местах, то мы либо опускали это, как поврежденное и видоизмененное, либо исправляли это в соответствии с тем образцом, который, как мы часто находили, он и сам утверждал. Все же, если обращаться к ученым и образованным, он пишет непонятно, так как желает кратко обойти что-то, то мы, чтобы сделать данный фрагмент более ясным, добавляли то, что прочитывали на ту же тему в его других книгах… Все, кто будет копировать или читать это… не должен ни добавлять что-нибудь к этому писанию, ни убирать из него что-то, ни вставлять что-либо, ни изменять нечто.[43]

В этом тексте Руфинус мимоходом и почти лицемерно просит, чтобы другие не поступали с ним так, как он поступает с ними. Руфинус явно следует примеру своих предшественников, и особенно примеру Макария (Macarius), «который, когда переводил на латинский более семидесяти трудов Оригена, которые называются homilies, а также несколько его писаний на апостола, нашел там несколько неудобных высказываний, а потому он удалил или вычистил все эти места во время перевода, чтобы латинский читатель не смог найти ничего, что не было бы в согласии с нашим вероучением. Следовательно, именно так мы поступаем, даже если мы не столь красноречивы, насколько мы способны, тем же правилам, наблюдая за тем, чтобы не обнародовать те фразы в книгах Оригена, которые конфликтуют или противоречат ему самому».[44]

Удаление,[45] внесение изменений и даже добавление к текстам — это было проблемой в периоды античности,[46] Ренессанса,[47] и даже в наши дни.[48] Однако были еще и другие способы искажений, наносившие вред текстам. Одним из таких способов — это процесс, когда тексты были заново истолкованы на основе небуквальной или аллегорической системы взглядов.[49] Другой способ — изменение значений слов, такое, которое произошло в течение второго софистического периода.[50] Между временем написания Нового Завета и окончанием второго века значения нескольких слов изменилось. В пример можно привести смену принципиальных значений слова pistis с «поручительство, гарантия» на «верование»,[51] слова homologein с «соглашаться с условиями, заключать правовое соглашение, давать обещание» на «исповедовать»;[52] слова myst_rion с «таинство (посвящения)» на «секрет, тайна».[53] Так как Новый Завет обычно читают со значениями второго софистического периода и позднее, то смысл, который искажает и понимание текста, может зачастую изменяться радикально. К сожалению, многие книги исследователей Нового Завета не могут помочь среднестатистическому читателю выйти из этой тупиковой ситуации, ибо ученые, написавшие многие эти книги, мало читают греческого, что отличался бы от Нового Завета или философских писаний, а значит, по привычке, отражают точку зрения, присущую второму софистическому периоду. Все эти способы изменения текста, которые мы только что обсудили, имели место во втором веке.

Удаление — это самое простое искажение текста для ознакомления, и самая частая форма ошибок у переписчиков. Иустин Мучение обвиняет иудеев в удалении некоторых небольших фраз из Писаний.[54] Тертуллиан произносит те же обвинения против Маркиона в использовании «меча, а не стиля», чтобы совершить такое «убийство Писаний».[55]

Добавления — это также текстуальное искажение, хотя и менее частое, как удаление: Тертуллиан упоминает полностью поддельные «сочинения, ошибочно приписанные Павлу», которые были распространены в его время.[56]

Ириней осуждает Валентина за то, что тот действует подобно современным библейским критикам и разделяет «рассекают пророчества [на разные классы], полагая, что иные сказаны Матерью, иные семенем, а иные Демиургом. И Иисус также, говорят, изрек иное от Спасителя, иное от Матери, и иное от Демиурга, как покажем далее в нашем изложении».[57] Валентинцы верили, наравне с нео-платоничекими мыслителями своего времени, что Бог не сотворил этот мир, но, скорее, что некий младший бог, сотворил более младшего бога, и так до тех пор, пока один из этих младших богов не сотворил дьявола, называемого Демиургом, который и сотворил этот мир.

Они хвалятся, будто знают обо всем больше других, ибо вычитали из неписаных книг; и взявшись, по пословице, из песку вить веревки, пытаются к своим положениям приладить с видом вероятности Господни притчи, или пророческие изречения, или апостольские слова, чтобы вымысел их не казался не имеющим никакого свидетельства; и при этом оставляют в стороне порядок и связь Писаний, и сколько можно, разрывают члены истины. Но переставляя и переиначивая, и из одного делая другое, они успевают обольстить многих [своим гибельным искусством прилагать пророчества Господни к своим собственным взглядам].[58]

Тертуллиан обвиняет Маркиона, который «не приписывает никому авторство своего евангелия, будто ему не было позволено присоединить заглавие к тому, из чего это было без всяких правонарушений (в его глазах), чтобы разрушить все тело»[59]

МОТИВАЦИИ ДЛЯ МАНИПУЛИРОВАНИЯ ТЕКСТОМ

Какими мотивами были движимы отдельные личности и целые группы во втором веке, чтобы изменять Священные Писания? Климент Римский написал свое послание в начале второго века по просьбе руководителей в Коринфе, чтобы разрешить имевшиеся у них разногласия. Климент осуждает коринфян за «надменность и кичливость» и за то, что они утверждают себя «предводителями» и узурпируют власть, которая им не принадлежит.[60] К концу второго века Климент Александрийский отмечает, что карпократиане изменили Писания, чтобы оправдать собственные гомосексуальные и другие аморальные занятия. Ириней утверждает, что валентинианцы «пытаются к своим положениям приладить с видом вероятности Господни притчи, или пророческие изречения, или апостольские слова, чтобы вымысел их не казался не имеющим никакого свидетельства».[61] Тертуллиан говорит, что «писания, ошибочно приписываемые Павлу» были состряпаны одним пресвитером из Асии, чтобы дать «доказательство того, что женщины могут учить и крестить».[62] Изменения, вносимые в текст, и мотивы, которыми люди были движимы, чтобы искажать текст Писаний как канонических, так и не канонических,[63] в общем совпадают с теми, что привел Нефий:

«После того, как эта книга прошла через руки великой и позорной церкви, много ясных и ценных вероучений были удалены из нее» (1 Нефий 13:28).

«Вот, все это золото и серебро, шелка и багряницы, изящно-тонкое полотно, дорогие одежды и блудницы есть предметы вожделения этой великой и позорной церкви» (1 Нефий 13:8).

Не все христиане второго века были охвачены такими желаниями, хотя некоторые точно были.[64]

СВИДЕТЕЛЬСТВО МАНУСКРИПТОВ

Некоторые современники, как и Трифон-иудей во втором веке,[65] отрицают изменения в Священных Писаниях, заявляя примерно следующее: «У нас сегодня есть более 25000 рукописных манускриптов одного только Нового Завета, и более 5000 из них написаны на греческом, на языке оригинала Нового Завета».[66] Или: «Как бы то ни было, масса научных работ доказывает, что Библия не была искажена; у нее есть намного лучшее подтверждение манускриптами и текстуальная сохранность, чем у любой другой древней книги.[67] Со всем уважением к этим трем людям, которые к тому же обладают четырьмя полученными по почте докторскими званиями, я все же предположил бы, что именно они находятся «в невежестве по поводу истории канона».[68] Мы обсуждали доказательства из второго века, так что упоминание греческих библейских манускриптов лишь выглядит гладко.

Предполагаемое собрание из пяти тысяч греческих библейских манускриптов включает в себя всю Библию, и большинство этих манускриптов представляют собой более поздние рукописные манускрипты. Если же мы рассмотрим только новозаветные тексты, то у нас окажется около 341 рукописей, написанных унциальным письмом (которые, в целом, старше, чем рукописные манускрипты).[69] Из них около 10% датируются временем царствования Константина или непосредственно перед ним, и только один — вторым веком. Этот манускрипт второго века (P52 = Rylands 458) по размеру не более почтовой марки и содержит только десять полных слов. (Повторная датировка первым веком[70] фрагментов Магдалского Колледжа, проведенная Питером Тидом (Peter Thiede), была бы поразительной, если бы была верной, но его аргументы, как было продемонстрировано, оказались ошибочными).[71] Девяносто девять и семь десятых процента греческих унциальных новозаветных манускриптов появляются по окончании периода, когда обвинения в искажении текста были столь распространены. А если мы включим в общее число еще и рукописные манускрипты, то процентное соотношение манускриптов второго века окажется еще меньшим. Только подумайте, что лишь десять полных слов из Нового Завета подтверждены манускриптом, написанным во время периода текстуальных искажений, и ни одного не подтверждено доказательствами более раннего периода. Если же мы соберем все манускрипты второго и третьего веков и просто отметим, где подтверждена хотя бы часть стиха, то обнаружим, что отсутствуют целые книги, включая 1-е и 2-е послания Тимофею, 1-е и 2-е послания Петра, 2-е и 3-е послания Иоанна и послание Иуды. Из двадцати восьми глав Евангелия от Матфея нет ни одного манускрипта, который содержал бы хоть один стих, относящийся к числу шестнадцати из его глав, которые были бы написаны до завершения третьего столетия.

ВЫВОДЫ

Все, что мы искали в исследовании этих нескольких моментов, так это состояние христианских Священных Писаний во втором веке. В целом, нам даже не нужно полагаться на научную интерпретацию или на писателей, живших после второго века, чтобы обнаружить большой сдвиг в концепции Священных Писаний во втором веке. Существовавшие тогда книги рассматривались как Священные Писания, и содержание некоторых из них было изменено в период с начала и до конца второго века. В течение второго века различные разрозненные группы христиан обвиняли одна другую в искажениях этих текстов, чтобы подогнать их под свои собственные идеи. Эти искажения принимали форму удалений, добавлений и изменения смысла текста. То, что ангел говорил Нефию, во многом подтверждается тем, что осталось в христианской литературе второго века. Вторым веком, если не раньше, мы можем датировать искажение Писаний и утрату ясных и драгоценных частей, и это при том, что ни одного греческого манускрипта не датируется ранее этого периода… Like Humpty Dumpty, all the kings horses and all the kings men cannot put our text together again. Мы не можем полагаться на науку в том, чтобы вернуть ясные и драгоценные части текста, которые были утрачены. Мы должны обратиться к Восстановлению.

Матеріал узятий із сайту FAIR