Резюме: Меч Лавана играет видную роль в рассказах Книги Мормона как национальное сокровище нефийцев. Академический анализ этой царской семейной реликвии прежде всего сконцентрировался на его физической конструкции относительно древней Ближневосточной металлургической технологии. Однако, когда это было исследовано в пределах культурной обстановки древнего мира, наряду с данными из истории Церкви, Священных Писаний и Еврейской традиции, меч Лавана приобретает новое значение. Хотя Книга Мормона показывает, что меч Лавана служил как наследственный, и передаваемый по линии родства меч древних нефийских пророков, некоторые свидетельства предполагают, что это оружие, возможно, было мечом первородства библейской традиции, священной семейной реликвией, которой владели патриархи вплоть до времени Иосифа Египетского. Лаван, являющийся потомком Иосифа, унаследовал меч Первородства и медные пластины, оба сокровища, в конечном счете входящие во владение Нефия, который был и пророком, и потомком Иосифа, как был и Джозеф Смит, младший.

До весьма недавнего времени, научное исследование меча Лавана, или доколумбовского оружия, находящегося во владении древних нефийских царей и пророков, почти исключительно было ограничено экспертизой физических характеристик меча[1]. Хотя технологические или металлургические способности ранних Ближневосточных и Среднеазиатских культур являются подходящими для обсуждения темами, рассмотрение данных, содержащихся в Священных Писаниях, истории Церкви, Еврейской традиции, и в некоторых социальных старинных обычаях подразумевает, что источник и истинное значение этой нефийской семейной реликвии, возможно, до настоящего времени полностью упускались.

В начале летописи Книги Мормона Нефий сообщает нам, что меч Лавана был оружием с рукояткой «из чистого золота и очень тонкой работы», в то время как «лезвие меча было из самой дорогой стали» (1Неф. 4:9). Вскоре после своего прибытия в землю обетования, меч служил как модель или образец, по которому он сделал «много мечей на случай, если народ, называемый теперь ламанийцами, каким-нибудь образом нападет на нас и истребит нас» (2Неф. 5:14; Иак. 1:10). Наиболее важно то, что мы обнаруживаем, как несмотря на то, что между правлением Нефия и царем Вениамином прошло почти пятьсот лет, последний правитель сражался «с мечом Лавана в руке и силою своей руки» (Слова Мормона 1:13) и, в конечном счете, передал это оружие своему сыну и преемнику на троне, Мосии, приблизительно в 124 до РХ. (ср. Мос. 1:16). Очевидно, меч Лавана и другие нефийские семейные реликвии, типа «медных пластин» не должны были быть уничтожены, заржаветь, или «почернеть от времени» (1Неф. 5:18-19) вплоть до последних дней.

В июне 1829 года в Фейетт, Нью-Йорк, Джозеф Смит получил откровение от Бога, разрешающего Оливеру Каудери, Дэвиду Уитмеру и Мартину Харрису рассмотреть священные сокровища нефийских патриархов, а именно, «нагрудный щит, меч Лавана, Урим и Туммим… и чудотворные указатели» и, конечно, золотые пластины (УиЗ. 17:1). Хотя в отдельном случае Джозеф предварительно видел вышеупомянутые артефакты, он не упоминал меч Лавана как присутствующий в каменном ящике в течение его начальных посещений холма Кумора (УиЗ. 17:5).[2] Однако, Бригам Янг, при разговоре в Фармингтоне, Штат Юта, в 1877 объявил, что Джозеф Смит и Оливер Каудери, во время последующих посещений пещеры, расположенной в пределах холма, видели меч Лавана, поскольку он «висел на стене» и «лежал на столе поперек золотых пластин… невложенный в ножны, и на нем… написаны были такие слова: Этот меч никогда не будет вложен в ножны снова, пока царства этого мира не станут царством нашего Бога и его Христа». [3]

Уникальность меча Лавана очевидна, так как ко времени Джозефа Смита этому орудию было, по крайней мере, две тысячи пятьсот лет, и он очевидно находился в превосходном состоянии. Джозеф Смит, младший, был первым человеком, которому было разрешено рассмотреть древний меч и его оснастку намного позже их погребения в Куморе Моронием. Хотя он был современным пророком Бога, Джозеф Смит также непосредственно происходил от библейского патриарха Иосифа Египетского. [4] Как мы видели, эти священные объекты почитания были прежде передаваемы по линии родства нефийских пророков, которые также произошли от Иосифа, точно также как другие сокровища священного характера были передаваемы Аврааму и иаредийцам от «отцов» (ср. Авраам 1:2-4, 31; Ефер 8:9; 15:33; Мос. 21:27). Могла ли родословная таким образом играть важную роль в истории меча Лавана до того как он стал собственностью Лавана?

Пророк Нефий и его преемники не упоминали и не указывали происхождение меча до его попадания во владения Лавана и, так как меч носит его имя, каждый естественно предполагает, что лезвие было выделано во дни Лавана, хотя древняя техника выработки железа и стали были утрачены в старину.[5] Нехватка знания о возможном долавановском происхождении меча не удивительна, ибо Легий до получения «медных пластин», как кажется, не мог узнать, что являлся потомком Иосифа Египетского (1Неф. 5:14), не имея какой-либо документации, кроме устной традиции. Наиболее важно, что Лаван «также был потомком Иосифа, почему и вели он и его праотцы эти летописи» (1Неф. 5:16).[6]

А как же меч? Неужели оружие, подобно медным пластинам, передавалось от отцов, как царское сокровище Иосифа? Действительно, была ли это случайность или акт провидения, что Нефий принес меч вместе с пластинами из Иерусалима в землю обетования? Интересно узнать, что, согласно еврейской традиции, древний патриарх Мафусал убил несметные полчища демонов «чудесным мечом»[7], оружием, которое, как считается, унаследовал Авраам и которым он «побеждал царей»… Исав, таким образом, получил его, как семейную реликвию от Исаака, так как он был первенцем. Этот меч перешел к Иакову, когда он выкупил это первородство».[8] Этот удивительный меч Мафусала, описанный как «[более драгоценный] чем деньги»,[9] не был единственным сокровищем, перешедшим к Иакову от Исава. Специальный жезл, известный позже как «жезл Аарона», был также получен Иаковом, который, в конечном счете, «завещал его своему любимому сыну Иосифу».[10]

Первородство или право наследования, связанное с первенством, обычно включало в себя приобретение земли, наряду с властью председательствовать (см., например, Авраам 2:9-11; Быт. 48 и 49; Втор. 33:13-17; УиЗ. 86:8-10). Старший сын Иакова и Лии, Рувим, «осквернил постель отца своего» (1Пар. 5:1) и утратил, таким образом, свое право преемственности, свое первородство, а потому наследование перешло к старшему сыну Иакова и Рахили, к «сыновьям Иосифа» (1Пар 5:1). Хотя от Иуды должен был прийти Христос или «вождь», все-таки «первенство перенесено на Иосифа» (1Пар 5:2). В результате этого случая, меч первородства и другие священные регалии патриархов естественно перешли во владение Иосифа и его потомков, среди которых были и Лаван, и Нефий.

Пророк Самуил убивает Агага

Библия также содержит множество мест, свидетельствующих о взаимосвязи, существующей в древности среди пророков, царей и мечей. О пророке Самуиле написано, что «разрубил Самуил Агага», царя Амаликитского, неопознанным мечом «пред Господом в Галгале» (1Цар. 15:33). Финеес, внук Аарона (Исх. 6:25), рассматриваемый как потомок Левия, традиционно причисляется также к потомкам Иосифа.[11] Моисей, как написано, передал ему лидерство над народом, в то время как Израильтяне воевали с Мадианитянами в Трансиордании, наряду с ковчегом завета, Уримом и Туммимом и золотую диадиму с кедара, который одевался на голову первосвященника. Валаам, пророк-изменник, продавшийся Моавитянам, определенно упоминался Финеесом, как архетип того самого «Арамеянина Лавана, который пытался уничтожить нашего отца Иакова» и, подобно Лавану времен Нефия, голова того Лавана/Валаама была отрублена Финеесом специальным мечом.[12]

Другие упоминания меча известны в поздней израильской истории, когда Давид, подобно Нефию, убил и обезглавил своего противника Голиафа его собственным мечом (1Цар. 17:51), и затем отнес это оружие в Иерусалим или в святилище в Номве в земле Вениаминовой.[13] Как беглец, скрывающийся от гнева Саула, Давид позже получил меч Голиафа от священника Ахимелеха (1Цар. 21:8-9). В конечном счете, это оружие, как считают, было унаследовано известным сыном Давида и преемником, царем Соломоном[14].

Ахимелех возвращает Давиду меч Голиафа

Упоминания мечей (herev или hereb), как эмблем священной царственности и власти, были распространены в древности. Семитские нации типа Вавилонян и Ассирийцев с почтением относились к определенным мечам. Тиглаф-Пилезер I (Tiglath-Pileser I), один из завоевателей Израиля, посвятил свой меч, называемый «медной вспышкой молнии» в качестве «трофея победы, в часовне, основанной на руинах одного из побежденных городов».[15] Ассирийский бог Рамман также часто изображается на памятниках вооруженным «обоюдоострым пылающим мечом».[16]

Древние скифские народы люди поклонялись железной сабле, которой они приносили ежегодные жертвы рогатого скота и лошадей, в то время как японцы почитали зеркало, меч и драгоценный камень в качестве регалий, унаследованных от богини-наследницы Солнца, Аматерасу, «Сияющие Небеса».[17] Среди германских племен Северной Европы мечи ценились как сокровище и передавались из поколения в поколение.[18] Англо-саксонская легенда о Беовулфе говорит о «гомеле лафе» (gomele lafe) того воина или о «древней семейной реликвии» – железном мече, унаследованном «издревле», в то время как английский король Ателстан, в своем завещании, датированном от 1015 года, завещает меч своему брату Эдмунду, по общему мнению принадлежавший двумястами годами раньше старому королю Оффе[19].

Согласно средневековой традиции, знаменитый германский герой Зигфрид Нибелунг, получил некий меч, который позволил ему по «древнему закону» приобрести «права перворожденного».[20] Часто такие унаследованные мечи захороняли или «сохраняли для следующего поколения, чтобы передать потомку для дальнейшего использования на всю жизнь».[21] Пандийский принц, Кумар Кампана, перед вступлением в сражение против мусульман, получил «божественный меч» от богини, в то время как другое священное оружие попало во владение раджпутскому царству Мевар, где лезвие «передавали из поколения в поколение».[22]

Как недвусмысленно показал Хью Нибли, «цари и лидеры народов, как опекуны наследия культуры и господства, являются законными хранителями летописей», которые были передаваемы царями от отца к сыну (Омний 1:11) …вместе с национальными сокровищами».[23] Иногда эти летописи и артефакты попадают во владение к неправедным людям, как в случае с Лаваном и Омнием (1Неф 3:23-26; 4:13, 17; Омн 1:2), хотя они все еще относятся к людям, принадлежащим к подобающей линии родословия или к царскому семени.

Также, как открытие древних письмен на металлических пластинах поддерживает летописи Книги Мормона, древняя традиция и обычаи настоятельно дают нам право полагать, что Лаван унаследовал свой меч от «отцов», как оружие, важное как благодаря его истории, так и благодаря его устройству, как «меч первородства», которым владели патриархи древности, возможно, за много столетий до времени Нефия или Лавана. Хотя этот меч совершенно непрактичен как орудие самообороны во дни Джозефа Смита или в наше время, но его присутствие в руке современного Пророка, потомка Иосифа Египетского, имевшего первородство в древнем Израиле, свидетельствует миру про «истинность Священных Писаний и что Бог вдохновляет людей и призывает их к Своему священному труду в этом веке и поколении, как и в прошлых поколениях; Показывая этим, что Он тот же самый Бог вчера, сегодня и вовеки» (УиЗ. 20:11-12), и что «путь Его – один вечный круг» (УиЗ. 3:2).

Даниил Н. Рольф (Daniel N. Rolph)