Уильям Дж. Хамблин

«Я, Нефий, сделал из дерева лук и из прямой трости — стрелу» (1 Нефий 16:23).

Большинство читателей Книги Мормона помнит яркую историю в 1Неф 16 об ослабленных и сломанных луках. Это повествование интересно и хорошо известно. Вставленные в этот незабываемый рассказ некоторые долго пропускаемые детали только теперь продемонстрировали тот факт, что повествование Нефия попадает прямо в цель.

Символическое значение сломанного лука, сначала обнаруженное Аланом Гоффом, было выдвинуто на первый план в мартовском выпуске информационного бюллетеня FARMS в 1984 году:

«Луки являлись символами политической власти. Можно вспомнить, как требовалось согнуть лук Одиссея, чтобы доказать свое право стать мужем Пенелопы и управлять Итакой. Повелитель мог сломать лук непослушного вассала, чтобы символически «поставить мятежника на место» (см. также Иер 49:35; 51:56)».[1]

Эта деталь является существенной для 1Неф. 16. Лук Нефия сломался, а луки Ламана и Лемуила потеряли свою упругость, но когда Нефий изготовил новый лук, его братья тут же начали обвинять Нефия в наличии политических амбиций (см. 1Неф. 16:37-38).

Как только этот пункт был обнаружен, в дальнейшем была замечена еще одна аутентичная деталь из этого специфического повествования. Она имеет отношение к стрелам Нефия. Три раза в своей летописи Нефий упоминает о том, что он сломал свой лук, но ни разу он не говорит, что сломалась какая-либо его стрела. Все же в 1Неф. 16:23, Нефий говорит, что он «сделал из дерева лук и из прямой трости — стрелы». Зачем ему нужно было делать новую стрелу, если его старые стрелы все еще были целыми?

Дэвид С. Фокс в письме к FARMS предлагает ответ: «Экспертиза повествования Нефия показывает, что, кто бы ни написал эту летопись, он был знаком с некоторыми деталями в области стрельбы из лука». Посмотрите, что случается со стрелой в момент отпускания тетивы: вся мощь натянутой тетивы лука передается на конец стрелы, пытаясь придать ей ускорение, но также и имеет тенденцию согнуть или искривить ее.

Если сила натяжения лука и жесткость стрелы совершенно не согласованы, то стрела отклонится от назначенного курса или упадет, не долетев до цели. Слишком гибкая стрела вылетит из лука с вибрацией, что может привести к тому, что стрела будет вести себя беспорядочно. С другой стороны, стрела, которая является слишком жесткой, будет, вероятно, слишком тяжела для лука.

Стальной лук Нефия, наверное, стрелял более тяжелыми, более жесткими стрелами, чем те, которыми мог стрелять его простой деревянный лук. Нефий был физически крепким человеком (см. 1 Нефий 2:16; 4:31) и вряд ли пользовался бы луком, сделанным из металла, если бы не имел значительной силы. Стрелы, чтобы соответствовать стальному луку, используемому таким человеком, несомненно, были весьма тяжелы и имели адекватную жесткость. Один опытный стрелок из лука писал: «Стрелы от стального лука, применяемые при стрельбе из деревянного лука, были бы подобны летящим телефонным столбам». Следовательно, было бы аккуратным и точным, если бы Нефий упомянул на одном дыхании тот факт, что он сделал стрелу вместе с луком. Деревянный лук и деревянная стрела из того же самого дерева подходили бы друг другу.

Есть одно сомнение: Вряд ли такая информация была известна Джозефу Смиту или тем его современникам, которые окружали его. Стрельба из лука, как средство самообороны или как серьезный метод охоты или войны, вышла из моды среди европейцев за много лет до времени Джозефа Смита. С другой стороны, стрельба из лука как спорт не появлялась до последней половины девятнадцатого столетия.

Дэвид Фокс заканчивает: «Утверждение Нефия, что он сделал стрелу из прямой трости — это дополнительный тонкий, но существенный пример внутренней согласованности в пределах Книги Мормона. Любой, кто незнаком с областью стрельбы из лука, почти наверняка забыл бы упомянуть об этом». Книга Мормона еще раз попадает в яблочко.[2]